События, происходящие в современном арабском мире освещают практически все средства массовой информации. Политики высказывают прогнозы относительно того или иного исхода противостояния. Как будто и нет учебника политтехнолога З. Бзежинского – «Великая шахматная доска», нет книги Джона Перкинса «Исповедь экономического убийцы», нет политических игроков современной геополитики.

 

Анализируя внешнеэкономическую стратегию США, весьма спорным можно считать утверждение об окончании холодной войны. Политики рассматривают проблемы и схемы нового мироустройства, но практически всё сводится к возможности идеологического раздела мира – этапу современной политической эволюции. Учитывая, что информационность в геополитике является ее фундаментом, роль СМИ в формировании решений политической элиты должна быть признана основополагающей, а для описания политических событий предлагается использовать четыре основных принципа освещения геополитических процессов: осведомленности, экономического интереса, выгодности и правовой аргументации. Именно эти принципы позволяют определить действенность ноополитики.

 

Ноополитика – информационная стратегия по манипулированию международными процессами посредством формирования через средства массовой информации у общественности положительного или отрицательного отношения к внешней и внутренней политике государства или блока государств с целью создания положительного или отрицательного имиджа идей и пропагандируемых моральных ценностей. Поколения людей были вовлечены в противостояние западного мира с Советским Союзом. Такой психологический фактор приводит к формированию враждебных чувств по отношению к России. События на Северном Кавказе 2008 года прибавили негативизма в США и западных странах по отношению к нашему государству, но их политическая элита понимала и ждала этих событий. Ждала для того, чтобы определиться в своих убеждениях, узнать военные и политические возможности России. По выражению Евгения Примакова, не последнего человека в российской политике, «критерием истинности той или иной теории является практика». А практика показывает, что американской стороной планомерно используется тактика, в результате которой на территории, избранной американской политической элитой как важной для её интересов, создается или используется ситуация безвластия или возникновения у населения состояния непонимания происходящего, а зачастую и страха. Это могут быть последствия природных катастроф, последствия террористических актов или военных переворотов. Бывший сотрудник центрального разведывательного управления США Майк Бэттлз, имея маленькую фирму, занимающуюся безопасностью, заключил с федеральным правительством США контрактов на 100 миллионов долларов в то время, когда в Ираке был хаос.

Страх и беспорядок несут нам реальные перспективы

, - так определил Майк позицию американского бизнеса.  

Проследив последствия политических событий прошлого века и начала новой эры, можно сделать вывод об их схожести. Везде прослеживается экономическая выгода. Приведем один из многих примеров, подтверждающий этот тезис. Со времен Второй мировой войны Индонезией управлял президент Сукарно. Харизматичность этого лидера можно сравнить с харизматичностью президента Венесуэллы Уго Чавеса. Защищая экономику Индонезии, (в ней были перераспределены богатства и был введен запрет на деятельность в этом государстве Международного Валютного Фонда (МВФ) и Всемирного банка), Сукарно дал ясно понять миру свою позицию, что за этими организациями скрываются интересы транснациональных корпораций. Но в начале 1960-х годов экономика Индонезии переживала тяжелейший кризис. Национализация голландской собственности, а затем изгнание из страны голландцев и китайцев привели к дезорганизации транспортной системы и торговли, оттоку капиталов и нарушению внешнеэкономических связей. Недовольство политикой президента привело к нарастанию внутриполитической напряжённости и противостоянию различных политических сил в Индонезии, которое закончилось переворотом в стране. Рассекреченные документы США показывают, что ЦРУ получило указание на высшем уровне «ликвидировать президента Сукарно в зависимости от ситуации и имеющихся возможностей». А то, что такие действия возможны, вытекает из интервью президента России Дмитрия Медведева грузинским и российским СМИ, данное им 5 августа 2011 года: «… в мои планы и тогда не входило – и я сейчас об этом могу откровенно сказать, я считаю, я правильно поступил, – низвержение Саакашвили силовым способом, хотя это сделать было очень просто».

 

В октябре 1965 года власть в Индонезии с помощью ЦРУ захватил генерал Сухарто, руководивший страной под контролем американского посольства, куда доставлялись списки ликвидированных индонезийцев, причем списки на уничтожение были подготовлены американскими спецслужбами. При новой власти в Индонезии были изданы законы, позволяющие иностранным компаниям владеть ресурсами Индонезии: медью, никелем, древесиной твердых сортов, каучуком, нефтью, которые перешли в руки американских горнодобывающих и энергетических компаний. Ральф Макгихи, руководивший оперативной деятельностью ЦРУ в годы переворота, говорил, что Индонезия – это

… образцовая операция… Можно проследить, как все главные кровавые события направлялись из Вашингтона, чтобы привести Сухарто к власти. Их успех означает, что подобное можно повторять снова и снова.

 

Кроме того, в руках политической и экономической элиты США оказались два мощных финансовых института, проводящие их политику. Это Всемирный банк и Международный Валютный Фонд (МВФ). Так же, как и ООН, они были созданы после Второй мировой войны и декларировали предотвращение экономических катаклизмов. Всемирный банк должен был осуществлять долгосрочные инвестиции, помогая развитию стран, а МВФ должен был работать как глобальный стабилизатор рынка. В задачи МВФ входила выдача грантов и займов для предотвращения развития кризисов. Американизация Всемирного банка и МВФ в основном происходила без официоза. Был выработан экономический подход – «общие ключевые принципы, которые разделяют все серьезные экономисты». Они включали идеологические положения, например: «все государственные предприятия следует приватизировать» или «барьеры, препятствующие проникновению иностранных фирм, следует устранить».

 

Принцип экономической выгоды очевиден. Именно поэтому те государства, которые желают избавиться от влияния МВФ и Всемирного банка, потенциально могут стать местом возникновения события, после которого Соединенные Штаты Америки включат их в сферу своих интересов. Способы, с помощью которых формируются необходимые представления о случившемся, различны, и один из них - освещение событий в СМИ. Во время вооруженных столкновений журналисты поддерживают политическую линию, которую проводит правительство их стран. Это подтверждают примеры войны в Персидском заливе 1991 года, конфликта в Косово 1999 года, операции по принуждению к миру в Южной Осетии в 2008 году. Грэг Саймос, научный сотрудник университета г.Упсала (Швеция), исследовав взаимоотношения между массмедиа и участниками политической жизни в Ираке, пришел к выводу, что различия между СМИ и другими инструментами ведения военных действий в условиях современной войны становятся все менее очевидными. При освещении конфликтных ситуаций средства массовой информации могут одновременно приносить пользу и представлять угрозу. Все зависит от того, на чьей стороне находятся СМИ. Информационные потоки контролирует тот, кто контролирует СМИ. В Российской Федерации, кроме нескольких телевизионных каналов, государственную позицию и отношение российской политической элиты к мировым событиям до населения практически никто не доводит. Большинство российских медиапредприятий находится в частном секторе и не работает на внешнеполитическом направлении. СМИ влияют на политику через воздействие на информационный процесс. Общепризнано, что обладать информацией означает обладать властью, а иметь возможность распространять информацию в собственной интерпретации или умалчивать ее - еще большей властью. Ученые, изучающие развитие массмедиа в зарубежных странах, замечают тенденцию возврата СМИ под политический контроль своих государств.

 

Если раньше было принято говорить и писать об информационной войне, то в современном мире понятие войны изживается из политического лексикона или применяется разве что для лучшего понимания массовым сознанием того, о чем идет речь. В широком смысле термин «информационная война» употреблялся в политологии и социологии для описания информационно-психологического противоборства на межгосударственном и внутригосударственном уровне в сфере идеологии и политики. На смену термину «информационная война» пришел термин «информационная операция».

 

Сегодня речь идет не только о политической корректности в сфере лексики, но и о структурной реорганизации конституционных институтов. Например, директивой президента США PDD-68 от 30 января 1999 года создана новая структура под названием «Международная группа общественной информации (International Public Information Group- (IPIG)». В задачи этой организации входит профессиональное использование разведывательных данных в целях оказания влияния «на эмоции, мотивы, поведение иностранных правительств, организаций и отдельных граждан». Директива PDD-68, очевидно, предназначена для замены директивы «управление общественной дипломатии в интересах национальной безопасности», утвержденной президентом США Р. Рейганом 14 февраля 1983 года. Информационная операция - это не война нового типа, объектом ее по-прежнему является сознание людей. Она основана на возможности управления и манипулирования общественным сознанием, подчинения и изменения воли и поведения отдельного человека и даже целых народов. Информационная операция быстротечна. Любая информация «затирается» потоком новой информации или «информационным шумом». Это происходит незаметно, камуфлированно для тех, кто подвергается информационно-психологическому воздействию.

 

Заместитель министра иностранных дел России А.В. Яковенко так прокомментировал роль СМИ в современном мире: «Информационное поле продолжает оставаться сферой, потенциально несущей в себе угрозы поддержанию мира и безопасности. Имели место примеры использования сфабрикованной информации для создания предпосылок к принятию военно-политических решений, за которыми следуют военные акции, а также «гуманитарные интервенции». Нередко используются информационные «вбросы» для подрыва имиджа отдельных государств, в том числе в целях недобросовестной экономической конкуренции».

 

В послевоенный период, при советской власти, была очень разумно выстроена система воздействия на зарубежную аудиторию. Частью этой системы было иновещание; существовал советский Комитет защиты мира с огромными международными связями (теперь он называется Федерация мира и согласия); было Всесоюзное общество культурных связей с заграницей, Комитет молодежи, Комитет женщин, Еврейский комитет (пока его не ликвидировали). АПН имело мощное издательство, которое издавало книги на 80 языках мира, распространявшиеся во многих странах. В 1990-е годы вся эта система была разрушена.

 

Можно с уважением относиться к работе телекомпании «Россия сегодня (Russia Today)», но ее конкуренты: телевизионное зарубежное вещание, «Голос Америки», «БиБиСи (BBC)», «Аль-Джазира» - имеют гораздо большие бюджеты, а следовательно, и большие возможности, так что это конкуренция с разными возможностями. По мнению известного российского журналиста - международника Валентина Зорина, сегодня фактически точку зрения России Запад воспринимает только из уст Владимира Владимировича Путина и Дмитрия Анатольевича Медведева, дающих интервью западным телекомпаниям, выступающих на пресс-конференциях за границей, слова которых проигнорировать средствам массовой информации нельзя, а все остальное проходит с трудом. Плохо, когда всю задачу пропаганды и контрпропаганды, ориентированной на зарубежную аудиторию, берут на себя только президент и премьер-министр, но на сегодняшний день это именно так.

 

В советский период международная журналистика была предметом внутреннего пользования, хотя, возможно, и сейчас эта тенденция сохранилась, и эту тенденцию необходимо менять, иначе гегемония политических элит США поставит экономику России на колени. Интерпретация позиции России по важным политическим мировым событиям средствами массовой информации зарубежных стран, формирующими сознание национальных политических элит, становится все более ощутимым. 15 июля 2010 года на факультете журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова состоялся круглый стол, посвящённый роли СМИ в модернизации России. Выступивший на нем А. Н.Аринин, главный редактор журнала "Политическое образование", говоря о модернизации современного общества, заявил: «Надо определиться с понятиями. Модернизация означает эффективное самообновление экономической, политической и социальной жизни. Причем это самообновление обязательно во всех этих областях. Если брать только одну экономику, то ни о какой модернизации не приходится говорить…Один из аспектов модернизации нашего общества и экономики связан с выявлением роли средств массовой информации».

 

Прошло более десяти лет с того момента, как российский ученый С. Н. Гриняев опубликовал свою статью «Информация как инструмент власти». Изложенные в ней доводы проверены и перепроверены, но следует констатировать, что до настоящего времени «наше государство пока не приняло никаких существен­ных мер по идеологической защите своих граждан. Лишь узкий круг специалистов понимает, что Российской Федерации жиз­ненно необходим специальный координационный управляющий орган по контролю за созданием и применением информационного оружия. Однако на пути специалистов, как всегда, встает масса госчиновников, у которых «нет времени» осознать всю степень опасности развязывания глобальной информационной войны, объектом воздействия в которой станет самое тонкое достижение эволюции – сознание человека».