Михаэль Даудерштедт (MichaelDauderstädt) 
руководитель Отдела экономической и социальной политики
Фонда Фридриха Эберта в Бонне

Глобальный экономический кризис имеет своей основой неравное распределение доходов внутри многих стран и дисбалансы, существующие между разными странами. Растущее неравенство по доходам и имуществу обусловлено тем, что богатые домохозяйства и некоторые страны (например, Германия и Китай) имели больше доходов, чем расходов. Этот профицит средств обеспечивался за счет других секторов (домохозяйств, предприятий) и стран в целях сбалансированного роста экономики. Таким образом, рост, характерный для мировой экономики и значительной части Европы, начиная с середины 1990-х годов, обеспечивался за счет долгов, которые накапливали страны с дефицитом платежного баланса (например, США или страны европейской периферии), а также инвесторы в американскую или испанскую недвижимость.

Дисбалансы и долговой кризис в Европе

Для внутренней структуры стран Европы, – или, точнее, зоны евро, – характерны такие же дисбалансы, как и для всей мировой экономики. Германия, к примеру, экспортировала значительно больше, чем импортировала, – не в последнюю очередь потому, что все более несправедливое распределение доходов в сочетании с медленным ростом зарплат сокращало внутренний спрос и тем самым сдерживало импорт. И наоборот: многие периферийные страны реагировали на снижение процента по доходам, в связи со снижением курса евро, экспансией потребления и инвестиций на заемные деньги, что поглощало приток капитала, – в частности, из Германии. В результате доходы, зарплаты и цены на периферии Европы росли быстрее, чем в наиболее мощных европейских государствах.

По этой причине накануне кризиса, в 2008 году, неравенство между государствами-членами ЕС заметно сократилось. За этим процессом скрывалось, правда, растущее неравенство внутри многих стран Европейского Союза (ЕС) – прежде всего в Германии. Но в целом (см. табл. 1) уровень европейского неравенства снизился. Процесс догоняющего развития периферии, стимулируемый кредитами, застопорился с началом финансового кризиса. Дело не только в том, что иссяк приток частных капиталов, за счет которых финансировался дефицит платежного баланса и лежащий в его основе бум частных расходов. Последовавший затем кризис реальной экономики привел к резкому сокращению периферийных рынков для экспорта. Спасение банков и программы по стимулированию конъюнктуры обусловили, в свою очередь, сильный рост государственного долга, причем на периферии Европы этот рост был намного быстрее, чем в ведущих экономиках. Рынки капитала еще больше лихорадило потому, что европейские финансовые учреждения не сумели занять четкую позицию «последнего кредитора».

На долговую панику в еврозоне Европа отреагировала прежде всего мерами жесткой экономии. Создавались, правда, «спасательные парашюты», которые поначалу оказались слишком маленькими. Европейский центральный банк проводил также акции по скупке облигаций государственных займов, которые вызывали споры и были недостаточно масштабными. В первую очередь были объявлены меры жесткой экономии, которые, к удивлению ЕС, поначалу лишь усугубили проблемы. Специалисты организаций-кредиторов недооценили значение мультипликаторов, которые показывают, насколько снижается ВВП, а вместе с ним и уровень занятости, если сокращаются государственные расходы. Сейчас Европа все более увязает в рецессии, которая во многих государствах-членах ЕС сопровождается пугающей безработицей.

Распределение доходов между государствами-членами ЕС и внутри них

Как же эта тенденция отразилась на распределении доходов в Европе? Данный анализ основан на последних данных Евростата (SILC = Statistics on Income and Living Conditions ). В 2011 году в ЕС еще наблюдался средний реальный рост экономики в размере 1.5 процентов, но уже имело место заметное сокращение темпов роста экономики. Настоящая рецессия началась в 2012 году, когда внутренний валовой продукт сократился на 0.3 процента. Но чтобы оценить влияние этих процессов на неравенство в ЕС, следует сначала внимательно рассмотреть его структуру.

В таком многонациональном интеграционном пространстве, как ЕС, распределение доходов всегда имеет два измерения: внутри государств и между государствами. Сам ЕС рассматривает эти две стороны неравенства строго по отдельности, что сильно искажает оценки всей системы распределения[1]. Поэтому Евростат не дает реальных цифр по распределению доходов в 27 странах-членах ЕС как едином пространстве (ЕС-27) – приводится лишь неверно рассчитанный усредненный показатель (см. табл. 1), который не учитывает различий между странами в подушевом доходе. Мы предлагаем скорректированную оценку используемого Евростатом индикатора распределения доходов: квинтильное соотношение S80/S20. Этот индикатор отражает соотношение дохода самой бедной пятой части населения к доходу самой богатой пятой части.

Данное соотношение колебалось по внутристрановому распределению в 2011 г. в диапазоне от 3.5 раз в Словении до 6.8 в Испании. В Германии этот показатель составлял 4.6 раза. Для ЕС в целом средний показатель составлял примерно 5.1 раза, ухудшившись с 2009 г. Таким образом, в старых государствах-членах (ЕС-15) продолжилась тенденция роста неравенства: среднее квинтильное соотношение выросло с 4.6 в начале века до 5.3 раза. В двенадцати новых государствах-членах ЕС внутристрановое неравенство с 2004 г., напротив, сократилось, снова повысившись только в 2011 г. Этого результата следовало ожидать в результате мер строгой экономии, замедлившегося роста экономики и высокой безработицы (см. табл. 1).

Таблица 1.

Изменение распределения доходов в Европе

(средний показатель национальных квинтильных соотношений)

Источник: Евростат (получено 26.6.13; данные были изменены Евростатом после последнего обращения в начале 2013 г.)

Заниженный уровень, неверная тенденция

Эти усредненные показатели предполагают, что самый бедный или самый богатый квинтиль населения Евросоюза (почти сто миллионов человек) складывается из самых бедных или самых богатых национальных квинтилей. Но в реальности самый бедный квинтиль ЕС преимущественно составляют жители самых бедных государств (Румынии, Болгарии и т. д.), в то время как средний доход беднейших 20% населения в богатейших странах (например, в Германии) слишком высок, чтобы попасть в самый бедный квинтиль населения Евросоюза. Таким образом, показатель Евростата для ЕС ниже реального показателя и значительно занижает реальный уровень неравенства.

Чтобы получить реальную оценку, мы попытаемся выяснить, кто же в действительности входит в число примерно ста миллионов самых бедных и ста миллионов самых богатых жителей Евросоюза, сгруппировав национальные квинтили по доходу на душу населения и затем сложив столько квинтилей, сколько составят желаемые сто миллионов. При этом, чтобы получить беднейший квинтиль населения ЕС, мы начнем сложение с самого низкого подушевого дохода, а для вычленения самого богатого квинтиля начнем сверху (см. табл. 2 за 2011 г.). Этот более достоверный, хотя и все еще недооценивающий реальное неравенство метод охватывает период с 2005 по 2011 год[2]. Полученные таким путем данные показывают, что методически неверный показатель Евростата не только значительно занижает уровень неравенства, но и неверно отражает тенденцию, поскольку он игнорирует снижение уровня неравенства в ЕС в целом за счет догоняющего развития в этот период более бедных стран, отражая прежде всего одновременный рост внутригосударственного неравенства.

Таблица 2.

Беднейшие (светло-серый) и богатейшие (темно-серый) квинтили ЕС
по покупательной способности, в евро за 2011 г.

 

Источник: Евростат; собственные расчеты.

При сравнении дохода на душу населения разных стран его можно пересчитать по обменному курсу или по паритету покупательной способности (ППС). Поскольку в более бедных странах цены – прежде всего на многие услуги – ниже, реальный доход, рассчитанный по покупательной способности, будет выше, чем при расчете по обменному курсу. Соответственно, уровень неравенства получится несколько ниже (см. диаграмму 1). Изменяется при этом и состав квинтилей ЕС; так, богатейшие квинтили самых бедных стран уже не входят в самый нижний квинтиль ЕС (табл. 2).

Выравнивание, несмотря на рецессию

Представленные здесь (см. диаграмму 1) данные за период до 2011 г. основаны на обновляемом для каждого года составе беднейших и богатейших квинтилей ЕС, рассчитанных по описанному выше методу. Данные, начиная с 2009/2010 гг., возможно, не вполне сопоставимы с данными за более ранние годы, поскольку базы данных не идентичны. В отличие от официальных данных ЕС (на диаграмме 1 – самая нижняя кривая, где значения показателя близки к 5), они обнаруживают тенденцию к снижению, что преимущественно обусловлено процессом догоняющего развития более бедных стран, который прекратился лишь в 2010 г.

Эти данные отражают также первые результаты политики жесткой экономии. Несмотря на растущий уровень внутристранового неравенства, в 2011 году, очевидно, продолжилась долгосрочная тенденция снижения уровня неравенства в ЕС-27. Снижение темпов экономического роста, очевидно, сильнее ударило по богатым странам, чем по бедным. Снижение доходов в странах, страдающих от долгового кризиса, вряд ли заметно повлияло на распределение, поскольку снизились и доходы беднейших домохозяйств, относящихся к беднейшему квинтилю ЕС, и доходы богатейших домохозяйств, которые входят в самый богатый квинтиль ЕС. Поэтому воздействие этого процесса на общее распределение доходов в ЕС было нейтральным.

Кроме того, многие более бедные новые государства-члены имели не так уж много долгов и поэтому не были вынуждены прибегать к политике жесткой экономии. Сокращение уровня неравенства в расчете по обменным курсам, где был достигнут новый минимум, оказалось больше, чем в расчете по паритету покупательной способности, где минимум 2009 г. не был достигнут. Это свидетельствует о том, что измеряемый в евро номинальный рост экономики в бедных странах оказался выше благодаря реальной ревальвации (т. е. более высокой инфляции и/или ревальвации национальной валюты по отношению к евро).

Диаграмма 1: Соотношения S80/S20 для ЕС-25 и ЕС-27
Источник: Евростат; расчеты авторов.

Чтобы увидеть более детально, как протекали эти процессы, стоит рассмотреть рост доходов по квинтилям (см. табл. 3). При этом становится очевидным, что между 2009 и 2010 годами доходы беднейших слоев населения снижались даже в номинальном измерении, в то время как доходы в богатых квинтилях продолжали расти. В 2010–2011 гг. доходы в самом богатом квинтиле ЕС хотя и росли, но все же медленнее, чем за предыдущий период, и значительно медленнее, чем в самом бедном квинтиле ЕС, в котором отмечался быстрый догоняющий рост.

Таблица 3.

Рост доходов по квинтилям в 2009–2011 годах

Источник: Евростат и собственные расчеты.

Эти наблюдения лишний раз свидетельствуют о том, насколько проблематичным является анализ уровня неравенства Евростата, который использовал неверную методику и получил ложный результат. Так, для рассматриваемого здесь 2011 года Евростат прогнозировал рост общеевропейского неравенства, в то время как реально его уровень снизился. Оценки Евростата за предыдущий период по направленности совпадали с результатами предложенных здесь расчетов, поскольку внутригосударственный и межгосударственный уровни неравенства снижались параллельно. В 2011 г. ЕС вернулся к знакомой картине растущего внутреннего неравенства и выравнивания уровней доходов государств-членов.

Кризис и выравнивание

Согласно данным, доступным к настоящему моменту (до 2011 г.), «еврокризис», по-видимому, лишь краткосрочно (в 2010 г.) остановил имевший место по крайней мере с 2005 года тренд по выравниванию уровня доходов в Европе. Более бедные государства демонстрируют в среднем более высокие темпы роста, чем богатые страны. Этот процесс происходит, правда, на фоне в целом низких темпов экономического роста. По 2012 г. ЕС пока еще не предоставил данных по доходам домохозяйств (от EU-SILC), но уже имеются данные по средним темпам роста ВВП. Согласно этим данным, ВВП ЕС в 2012 г. в целом сократился, причем в еврозоне сильнее, чем вне ее. Теперь более богатые и более бедные страны группируются вне зависимости от используемых ими валют. Есть более бедные страны (к примеру, Греция, Португалия, Словения, Словакия, Эстония, Испания) и более богатые государства-члены, не входящие в еврозону (Великобритания, Швеция, Дания). Тем не менее, сравнение темпов роста показывает, что и в 2012 г. более бедные страны, прежде всего крупные, такие, как Болгария, Румыния и Польша, которые вносили большой вклад в формирование беднейшего квинтиля ЕС, продолжали расти, хотя и медленно. Но большинство богатых стран росли еще медленнее.

С другой стороны, меры строгой экономии ударили в 2012 году по странам-должникам значительно сильнее, чем в 2011 году. В Испании, Греции и Португалии наблюдалось резкое снижение темпов роста экономики. То, как это в целом отразится на выравнивании уровня доходов, зависит, в частности, от того, как распределится сокращение доходов внутри стран-должников по группам населения. Если больше пострадают бедные граждане, то неравенство вырастет. Но оно может и сократиться, хотя выравнивание доходов за счет их асимметричного сокращения, конечно, не является желательным вариантом.

Рост благодаря сокращению объема имущества

Меры жесткой экономии – это несправедливый, контрпродуктивный и особенно болезненный метод сокращения долгового бремени, поскольку он заставляет должников сокращать расходы, что, в свою очередь, снижает доходы других участников рыночных отношений. Было бы намного лучше, если бы кредиторы и владельцы имущества повысили расходы, что, в свою очередь, повысило бы доходы должников и их способность обслуживать задолженность. Но чтобы эту стратегию можно было реализовать рыночными методами, нужны привлекательные (конкурентные) предложения со стороны должников, которые были бы приняты кредиторами. Привлекательность таких предложений должна быть обусловлена не столько низкими ценами и зарплатами, сколько модернизацией экономической структуры стран-должников. Такая модернизация требует, однако, прежде всего инвестиций в инфраструктуры и человеческий капитал. Кроме того, номинальные зарплаты везде должны расти соразмерно росту производительности труда и при инфляции, не превышающей 2% в год.

Если реализовать этот сценарий не удастся, остается лишь возможность одновременного урезания активов и долгов. При этом сомнительным был бы односторонний акцент на определенные типы активов (например, на государственные займы, как в случае Греции, или на банковские вклады, как это пока что планируется на Кипре). Равномерное обложение всех видов активов, – может быть, сверх определенного минимального уровня, чтобы защитить мелких вкладчиков, – было бы более справедливым вариантом.